Сигарета?

«Эта будка древнее магнитных подъемников, — напомниласебе Тэлли. — Может быть, она даже старше самого города».

Забытый клочок древней истории.

«Интересно, сколько поколений уродцев и красавцев находилиэту будку и делали ее своим тайным убежищем?»

Сумка, которую показывал Тэлли Крой, лежала на одном извыступов ржавого кожуха и ждала, когда ее возьмут.

Девушка схватила сумку. Странно было прикасаться к старойкоже, навевающей воспоминания об изношенных, потертых вещах, которых так многобыло в Дыме. Тэлли открыла сумку и обнаружила внутри листок бумаги. Из сумкитут же что-то выпало и тихонько ударилось о пыльный пол. Тэлли опустилась наколени и, прищурившись, стала ощупывать холодный камень еще горящими ладонями.Наконец она нашарила две маленькие белые капсулы с лекарством.

Она уставилась на них, что-то смутно вспоминая.

В комнатушке потемнело, и Тэлли оторвала взгляд от капсул. Вдверном проеме стоял Зейн. Он тяжело дышал, его глаза сверкали в полумраке.

— Отлично. Спасибо, что дождалась, Тэлли.

Она ничего не сказала. Он шагнул к ней и опустился рядом наколени.

— Ты в норме? — Его рука легла на ее плечо. —Ты головой не ударилась, когда падала?

— Нет. Зато мозги прочистились. Я вот что нашла.

Она подала Зейну листок бумаги, тот расправил его и поднес ксвету, проникающему в дверь. Листок покрывали неразборчивые каракули.

Тэлли опустила глаза и снова посмотрела на капсулы, лежащиеу нее на ладони. Маленькие, белые — они так походили на таблетки сжигателякалорий. Но Тэлли не сомневалась, что они способны на гораздо большее. Оначто-то вспомнила…

Зейн опустил руку с листком бумаги.

— Это письмо, — сказал он. Глаза его широкораспахнулись от изумления. — И оно адресовано тебе.

— Письмо? От кого?

— От тебя, Тэлли. — Негромкое эхо отражалось отметаллических стенок будки. — Оно от тебя.

«Дорогая Тэлли! Ты — это я.

Хотя, наверное, правильнее было бы сказать, что я — это ты,Тэлли Янгблад. Один и тот же человек. Но если ты читаешь это письмо, значит, мывсе же два разных человека. По крайней мере, мы, новые дымники, догадываемся,что ты уже не та, что раньше. Тебя изменили. Поэтому-то я и пишу тебе.

Интересно, помнишь ли ты, как писала эти слова? (На самомделе, пишет Шэй, а я диктую ей. Она в школе научилась писать от руки.) Правда,похоже на первые записи в детском дневнике?

Если ты совсем не помнишь, как писала это письмо, то мы обев большой беде. Особенно я. Потому что если я сама себя не могу вспомнить, тоэто значит, что меня, писавшую это письмо, каким-то образом стерли. Ой. И можетбыть, это означает, что я, в каком-то смысле, умерла. Поэтому прошу, постарайсявспомнить. Вдруг получится…»

Тэлли помедлила. Она провела по написанным словам кончикомпальца, пытаясь вспомнить, как она их диктовала. Шэй действительно любилапоказывать, как можно писать буквы ручкой — это был один из тех хитрых навыков,которые она освоила, готовясь к путешествию в Дым. Она оставила Тэлли записку,в которой рассказывалось, как туда добраться. Но принадлежал ли этот почеркШэй?

И самое главное, не врет ли письмо? Тэлли сделала вдох ивыдох и продолжала читать…

«Но вот что я, на самом деле, хочу тебе сказать: с твоиммозгом — с нашим мозгом — кое-что сделали, и поэтому это письмо можетпоказаться тебе немного странным.

Мы (в смысле новодымники, а не мы с тобой) не знаем вточности, как это получается, но мы твердо уверены: с каждым, кто подвергаетсяОперации Красоты, что-то происходит. Когда тебя делают красивым, твоему мозгунаносят небольшие травмы — ну, считай, что у тебя там появились крошечныешрамики. И они меняют нас, причем не в лучшую сторону. Посмотри в зеркало,Тэлли. Если ты красотка, значит, у тебя есть эти микротравмы».

Тэлли услышала шумный вздох. Зейн стоял рядом и читалписьмо, заглядывая через ее плечо.

— Похоже, ты был прав насчет нас, красотулек, —сказала Тэлли.

Зейн скованно кивнул.

— Угу. Отлично. — Он указал на следующийабзац. — А как насчет этого?

Тэлли вернулась взглядом к письму.

«Но есть и хорошая новость: существует лекарство. Вот почемуДэвид пробрался в Нью-Красотаун и отыскал тебя: чтобы передать тебе таблетки, которыеприведут в порядок твой мозг. (Я очень надеюсь, что ты помнишь Дэвида.) Онхороший парень, хотя ему и пришлось похитить тебя для того, чтобы доставитьсюда. Верь ему. Наверное, страшновато находиться здесь, вдали от города, там,где тебя прячут новодымники, но люди, которые изуродовали твой мозг, могутискать тебя, а ты должна быть в безопасности до тех пор, пока не вылечишься».

Тэлли прервала чтение.

— Похитить меня? — изумленно проговорила она.

— По всей видимости, с тех пор, как ты это написала, планыизменились, — сказал Зейн.

На миг Тэлли почувствовала себя странно: она намного ярчепредставила себе Дэвида.

— Если это я написала. И если это правда. Ведь ко мнепришел Крой, а не… Дэвид.

Стоило ей произнести это имя, и воспоминания нахлынуливолной: ладони Дэвида, загрубевшие от многолетнего труда, его куртка, сшитая изшкурок, белый шрам, пересекающий бровь… В сердце Тэлли зашевелился страх.

— Что случилось с Дэвидом, Зейн? Почему он не пришел?

Зейн покачал головой.

— Не знаю. У тебя с ним что-то…

Тэлли снова вгляделась в строки письма, но они поплыли у нееперед глазами, и на лист бумаги упала слезинка. Чернила в этом местерастеклись, слеза окрасилась в черный цвет.

— Что-то точно было, — сдавленным голосомпроговорила Тэлли, охваченная воспоминаниями. — Но что-то произошло.

— И что же?

— Не знаю.

«Почему я не могу вспомнить? — в отчаянии думалаТэлли. — Из-за этих повреждений мозга, о которых предупреждают в письме?Или я просто не хочу этого вспоминать?»

— А что у тебя в руке, Тэлли? — спросил Зейн.

— Это лекарство. Дай я дочитаю до конца.

Она вдохнула поглубже и продолжала читать письмо:

«И вот еще что: Мэдди (мама Дэвида, придумавшая лекарство)говорит, что я должна приписать кое-что насчет „ознакомления и согласия“.

Я, Тэлли Янгблад, свидетельствую, что разрешаю Мэдди иДэвиду дать мне капсулы с лекарством, которое помогает вылечиться отпоследствий Операции Красоты. Они называют эту болезнь „красотомыслие“. Я отдаюсебе отчет в том, что это непроверенное лекарство, что у него могут иметьсяпобочные действия, что мой головной мозг может серьезно пострадать.